17 апреля Верховный суд начнет рассмотрение дела об исключении из списка террористических организаций исламистского движения «Талибан» (признано террористическим и запрещено на территории России), которое сейчас находится у власти в Афганистане.
Генпрокуратура России подала в Верховный суд представление, чтобы разрешить в стране деятельность «Талибана», 31 марта. А почти за год до этого, в мае 2024 года, с таким предложением к президенту России обратились МИД и Минюст. До 2024 года в России не было правового механизма, который позволял бы исключать организации из списка террористических. Он появился благодаря прошлогодним поправкам в федеральный закон «О противодействии терроризму», согласно которым запрет на деятельность организации из списка террористических может быть приостановлен решением суда, если она «прекратила осуществление деятельности, направленной на пропаганду, оправдание и поддержку терроризма», и перестала нарушать Уголовный кодекс.
В список террористических организаций Россия внесла «Талибан» вместе с другими 14 движениями в 2003 году. В решении Верховного суда по этому поводу было сказано, что в России в последние годы «все более активно функционируют организации, созданные в целях осуществления террористической деятельности либо признающие возможность использования террора как формы политической борьбы»; их центры находятся за границей, а прибывающие оттуда «эмиссары глубоко законспирированы и находятся на нелегальном положении»; собственно «Талибан» определялся как «экстремистское исламское движение», которое «поддерживает связи с незаконными вооруженными формированиями» в Чечне и «в своей деятельности использует методы террора».
В 2016 году Россия инициировала Московский формат (МФ) консультаций по Афганистану, который должен был способствовать достижению национального примирения в стране. К нему Москва подключила региональных игроков (Индия, Иран, Китай, Пакистан, страны Центральной Азии, официальные власти Афганистана) и признанных ею террористами талибов. Первая встреча МФ прошла в 2017 году. Шестая и пока последняя — в октябре 2024 года; в ней участвовали представители России, Индии, Ирана, Казахстана, Киргизии, Китая, Пакистана, Таджикистана, Узбекистана. Главным гостем форума российское внешнеполитическое ведомство назвало и.о. министра иностранных дел Афганистана, члена руководства «Талибана» Амира Хана Моттаки.
В 2018 году министр иностранных дел России Сергей Лавров пояснил, почему российское правительство взаимодействует с талибами: «Это часть афганского общества. Мы поддерживаем эти контакты, прежде всего в интересах обеспечения безопасности российских граждан, находящихся в Афганистане, российских учреждений, но также для того, чтобы побуждать талибов отказаться от вооруженной борьбы и вступить в общенациональный диалог с правительством».
В 2024 году, после того как МИД и Минюст предложили разрешить «Талибан» в России, Владимир Путин подчеркнул, что отношения с действующей властью в Афганистане «выстраивать как-то надо». «Это же люди, которые контролируют страну, контролируют территорию страны, они являются властью сегодня в Афганистане. Надо исходить из реалий и соответствующим образом выстраивать отношения», — сказал президент журналистам во время визита в Узбекистан, отметив, что Москва консультируется по этой теме и с партнерами в Центральной Азии (из пяти стран региона с Афганистаном граничат Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан).
Центральноазиатские республики постепенно налаживают отношения с режимом талибов. Первой страной, которая исключила их из списка террористов, стал Казахстан — он завершил все процедуры к июню 2024 года; к сентябрю это сделала Киргизия. Ашхабад возобновил с Кабулом работу в рамках проекта по строительству газопровода ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия), а Узбекистан начал заключать с Кабулом новые соглашения (в августе 2024 года во время визита узбекского премьер-министра Абдуллы Арипова в Афганистан стороны подписали 35 документов, которые предполагают реализацию проектов на общую сумму $2,5 млрд).
Наиболее жесткую позицию занимает Таджикистан: президент республики Эмомали Рахмон через год после возвращения талибов к власти заявил, что они не убедили мировое сообщество и население Афганистана «в легитимности своей власти, способности контролировать ситуацию в стране, обеспечить безопасность своих граждан, решать возникающие социально-экономические проблемы». Сейчас Душанбе не выступает с резкой критикой в адрес Кабула, но и о налаживании сотрудничества между ними неизвестно.
Режим талибов по-прежнему официально не признан мировым сообществом. Это возможно при выполнении движением двух условий: соблюдать права человека, в первую очередь женщин; создать этнополитически инклюзивное правительство. Талибы эти условия не выполнили.
Насчет прав человека специальный докладчик ООН по правам человека в Афганистане Ричард Беннетт в феврале сообщил, что ситуация в стране становится хуже. «Усиление репрессий «Талибана», расширение дискриминации в отношении женщин и девочек, сокращение гражданского пространства, нарушения этических и религиозных норм, а также рост числа телесных наказаний и других видов насилия являются суровым предупреждением, что ситуация в Афганистане только ухудшается», — сказал он на 58-й сессии Совета ООН по правам человека. «После трех с половиной лет правления «Талибана» они (жители Афганистана. — РБК) рады отсутствию вооруженного конфликта, большей стабильности и относительной свободе передвижения, — заявила 10 марта 2025 года на заседании Совета Безопасности ООН спецпредставитель генсекретаря ООН по Афганистану Роза Отунбаева. — Однако это не тот мир, в котором они могут жить достойно, с соблюдением прав человека и уверенностью в стабильном будущем». С инклюзивным правительством тоже подвижек нет: в октябре 2024 года спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов сообщил «Известиям», что такое правительство там так и не сформировано.
Но сейчас с талибами никто не воюет — с ними ведут диалог. Чтобы сделать международное сотрудничество с Кабулом «более последовательным, скоординированным и структурированным» и решить, как дальше коммуницировать с «Талибаном», генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш проводит в Дохе встречи спецпосланников разных стран по Афганистану. Всего было три раунда — в мае 2023-го, в феврале и июне 2024-го; причем на первых двух талибы не присутствовали (на одну встречу их не пригласили, а на вторую они не поехали сами, поскольку организаторы не выполнили их требования — не приглашать критикующих их правозащитников и организовать их встречу с Гутерришем).
Российские представители отмечали, что по ряду вопросов (например о правах женщин) позиции талибов не разделяют, однако вмешиваться во внутренние дела Афганистана Москва не будет. «Раз мы в начале разговора сказали, что мы имеем дело с суверенными властями, мы обязаны тогда также учитывать их суверенное право. Им тоже, может, не все нравится, как устроено у нас с вами в России, в других странах. Но они не позволяют себе требовать и поучать, чтобы мы внесли изменения. Поэтому, руководствуясь принципом невмешательства во внутренние дела, мы выдвигаем это не как условие, а как пожелание», — заявил в июне 2024 года Кабулов.
Генпрокуратура России подала в Верховный суд представление, чтобы разрешить в стране деятельность «Талибана», 31 марта. А почти за год до этого, в мае 2024 года, с таким предложением к президенту России обратились МИД и Минюст. До 2024 года в России не было правового механизма, который позволял бы исключать организации из списка террористических. Он появился благодаря прошлогодним поправкам в федеральный закон «О противодействии терроризму», согласно которым запрет на деятельность организации из списка террористических может быть приостановлен решением суда, если она «прекратила осуществление деятельности, направленной на пропаганду, оправдание и поддержку терроризма», и перестала нарушать Уголовный кодекс.
В список террористических организаций Россия внесла «Талибан» вместе с другими 14 движениями в 2003 году. В решении Верховного суда по этому поводу было сказано, что в России в последние годы «все более активно функционируют организации, созданные в целях осуществления террористической деятельности либо признающие возможность использования террора как формы политической борьбы»; их центры находятся за границей, а прибывающие оттуда «эмиссары глубоко законспирированы и находятся на нелегальном положении»; собственно «Талибан» определялся как «экстремистское исламское движение», которое «поддерживает связи с незаконными вооруженными формированиями» в Чечне и «в своей деятельности использует методы террора».
В 2016 году Россия инициировала Московский формат (МФ) консультаций по Афганистану, который должен был способствовать достижению национального примирения в стране. К нему Москва подключила региональных игроков (Индия, Иран, Китай, Пакистан, страны Центральной Азии, официальные власти Афганистана) и признанных ею террористами талибов. Первая встреча МФ прошла в 2017 году. Шестая и пока последняя — в октябре 2024 года; в ней участвовали представители России, Индии, Ирана, Казахстана, Киргизии, Китая, Пакистана, Таджикистана, Узбекистана. Главным гостем форума российское внешнеполитическое ведомство назвало и.о. министра иностранных дел Афганистана, члена руководства «Талибана» Амира Хана Моттаки.
В 2018 году министр иностранных дел России Сергей Лавров пояснил, почему российское правительство взаимодействует с талибами: «Это часть афганского общества. Мы поддерживаем эти контакты, прежде всего в интересах обеспечения безопасности российских граждан, находящихся в Афганистане, российских учреждений, но также для того, чтобы побуждать талибов отказаться от вооруженной борьбы и вступить в общенациональный диалог с правительством».
В 2024 году, после того как МИД и Минюст предложили разрешить «Талибан» в России, Владимир Путин подчеркнул, что отношения с действующей властью в Афганистане «выстраивать как-то надо». «Это же люди, которые контролируют страну, контролируют территорию страны, они являются властью сегодня в Афганистане. Надо исходить из реалий и соответствующим образом выстраивать отношения», — сказал президент журналистам во время визита в Узбекистан, отметив, что Москва консультируется по этой теме и с партнерами в Центральной Азии (из пяти стран региона с Афганистаном граничат Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан).
Центральноазиатские республики постепенно налаживают отношения с режимом талибов. Первой страной, которая исключила их из списка террористов, стал Казахстан — он завершил все процедуры к июню 2024 года; к сентябрю это сделала Киргизия. Ашхабад возобновил с Кабулом работу в рамках проекта по строительству газопровода ТАПИ (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия), а Узбекистан начал заключать с Кабулом новые соглашения (в августе 2024 года во время визита узбекского премьер-министра Абдуллы Арипова в Афганистан стороны подписали 35 документов, которые предполагают реализацию проектов на общую сумму $2,5 млрд).
Наиболее жесткую позицию занимает Таджикистан: президент республики Эмомали Рахмон через год после возвращения талибов к власти заявил, что они не убедили мировое сообщество и население Афганистана «в легитимности своей власти, способности контролировать ситуацию в стране, обеспечить безопасность своих граждан, решать возникающие социально-экономические проблемы». Сейчас Душанбе не выступает с резкой критикой в адрес Кабула, но и о налаживании сотрудничества между ними неизвестно.
Режим талибов по-прежнему официально не признан мировым сообществом. Это возможно при выполнении движением двух условий: соблюдать права человека, в первую очередь женщин; создать этнополитически инклюзивное правительство. Талибы эти условия не выполнили.
Насчет прав человека специальный докладчик ООН по правам человека в Афганистане Ричард Беннетт в феврале сообщил, что ситуация в стране становится хуже. «Усиление репрессий «Талибана», расширение дискриминации в отношении женщин и девочек, сокращение гражданского пространства, нарушения этических и религиозных норм, а также рост числа телесных наказаний и других видов насилия являются суровым предупреждением, что ситуация в Афганистане только ухудшается», — сказал он на 58-й сессии Совета ООН по правам человека. «После трех с половиной лет правления «Талибана» они (жители Афганистана. — РБК) рады отсутствию вооруженного конфликта, большей стабильности и относительной свободе передвижения, — заявила 10 марта 2025 года на заседании Совета Безопасности ООН спецпредставитель генсекретаря ООН по Афганистану Роза Отунбаева. — Однако это не тот мир, в котором они могут жить достойно, с соблюдением прав человека и уверенностью в стабильном будущем». С инклюзивным правительством тоже подвижек нет: в октябре 2024 года спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов сообщил «Известиям», что такое правительство там так и не сформировано.
Но сейчас с талибами никто не воюет — с ними ведут диалог. Чтобы сделать международное сотрудничество с Кабулом «более последовательным, скоординированным и структурированным» и решить, как дальше коммуницировать с «Талибаном», генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш проводит в Дохе встречи спецпосланников разных стран по Афганистану. Всего было три раунда — в мае 2023-го, в феврале и июне 2024-го; причем на первых двух талибы не присутствовали (на одну встречу их не пригласили, а на вторую они не поехали сами, поскольку организаторы не выполнили их требования — не приглашать критикующих их правозащитников и организовать их встречу с Гутерришем).
Российские представители отмечали, что по ряду вопросов (например о правах женщин) позиции талибов не разделяют, однако вмешиваться во внутренние дела Афганистана Москва не будет. «Раз мы в начале разговора сказали, что мы имеем дело с суверенными властями, мы обязаны тогда также учитывать их суверенное право. Им тоже, может, не все нравится, как устроено у нас с вами в России, в других странах. Но они не позволяют себе требовать и поучать, чтобы мы внесли изменения. Поэтому, руководствуясь принципом невмешательства во внутренние дела, мы выдвигаем это не как условие, а как пожелание», — заявил в июне 2024 года Кабулов.