Следственный комитет подал ходатайство о смягчении меры пресечения бывшему гендиректору ООО «Бюджетные и финансовые технологии» Александру Моносову, обвиняемому в даче взятки на сумму 3,75 млн руб. экс-замглавы Минцифры Максиму Паршину, выяснил «Коммерсантъ».
В июле прошлого года Мосгорсуд ужесточил меру пресечения для бизнесмена, назначив ему пребывание в СИЗО вместо домашнего ареста. Апелляцию подавала Генпрокуратура. Уже в июне этого года судья Басманного суда Москвы продлила Моносову и Паршину срок ареста до 12 июля.
Как отмечает «Коммерсантъ», первоначально слушание, в ходе которого следствие должно было огласить мотивы своего неожиданного ходатайства, предполагалось провести 3 июля. Однако прибывший в суд с часовой задержкой представитель Генпрокуратуры попросил отложить заседание. Тогда он объяснил просьбу тем, что надзорное ведомство получило ходатайство следствия лишь час назад, и поэтому ведомство не успело «сформировать позицию» по данному вопросу. В итоге, несмотря на возражения защиты и следователя, судья перенес слушание на вечер 4 июля.
Перед этим адвокат Данила Паршиков успел приобщить документы о наличии у сына Моносова, который до задержания проживал в Санкт-Петербурге, квартиры в столице и его согласие на проживание отца там в случае освобождения из СИЗО. Газета напоминает, что запрет определенных действий, появившийся в УПК в 2018 году, представляет собой более мягкую версию домашнего ареста: в частности, дает возможность покидать жилище в дневное время и не предполагает ношение электронного браслета.
Паршина и Моносова задержали с поличным 12 июля 2023 года в московском ресторане «Воронеж». По версии следствия, бизнесмен передал чиновнику 3,75 млн руб. за то, чтобы Российский фонд развития информационных технологий, работу которого курировал Паршин, выделил грант фирме Моносова, специализирующейся в том числе на IT-решениях для госсектора.
Паршину предъявили обвинение по ч. 6 ст. 290 УК (получение взятки в особо крупном размере), а Моносову — по ч. 5 ст. 291 УК (дача взятки должностному лицу в особо крупном размере). Обе статьи предполагают от 8 до 15 лет колонии. Никто из фигурантов вину не признал.
Изначально суд решил отправить фигурантов под домашний арест, однако Генпрокуратура опротестовала решение. В итоге 26 июля чиновник и бизнесмен были заключены под стражу. Тогда суд согласился с доводами прокурора о том, что фигуранты могут скрыться.
По данным «Коммерсанта», адвокаты фигурантов на протяжении года неоднократно пытались добиться смягчения им меры пресечения. В частности, защитники Моносова представляли суду данные о наличии на счетах их клиента более чем 500 млн руб., предлагая часть из них — 180 млн руб. — внести в качестве залога, а часть — 337,5 млн руб.— арестовать для штрафа, который может быть назначен бизнесмену по приговору суда. По ч. 5 ст. 291 УК он может достигать 90-кратного размера взятки.
Источники газеты назвали окончание расследования вероятной причиной ходатайства СК об изменении меры пресечения бизнесмену. Вместе с тем, напоминает «Коммерсантъ», это зачастую не является для судей аргументом для освобождения обвиняемых. Адвокат Дарья Шульгина также сообщила газете, что, по ее данным, ходатайства об изменении ее подзащитному меры пресечения следствие в суд не подавало.
В июле прошлого года Мосгорсуд ужесточил меру пресечения для бизнесмена, назначив ему пребывание в СИЗО вместо домашнего ареста. Апелляцию подавала Генпрокуратура. Уже в июне этого года судья Басманного суда Москвы продлила Моносову и Паршину срок ареста до 12 июля.
Как отмечает «Коммерсантъ», первоначально слушание, в ходе которого следствие должно было огласить мотивы своего неожиданного ходатайства, предполагалось провести 3 июля. Однако прибывший в суд с часовой задержкой представитель Генпрокуратуры попросил отложить заседание. Тогда он объяснил просьбу тем, что надзорное ведомство получило ходатайство следствия лишь час назад, и поэтому ведомство не успело «сформировать позицию» по данному вопросу. В итоге, несмотря на возражения защиты и следователя, судья перенес слушание на вечер 4 июля.
Перед этим адвокат Данила Паршиков успел приобщить документы о наличии у сына Моносова, который до задержания проживал в Санкт-Петербурге, квартиры в столице и его согласие на проживание отца там в случае освобождения из СИЗО. Газета напоминает, что запрет определенных действий, появившийся в УПК в 2018 году, представляет собой более мягкую версию домашнего ареста: в частности, дает возможность покидать жилище в дневное время и не предполагает ношение электронного браслета.
Паршина и Моносова задержали с поличным 12 июля 2023 года в московском ресторане «Воронеж». По версии следствия, бизнесмен передал чиновнику 3,75 млн руб. за то, чтобы Российский фонд развития информационных технологий, работу которого курировал Паршин, выделил грант фирме Моносова, специализирующейся в том числе на IT-решениях для госсектора.
Паршину предъявили обвинение по ч. 6 ст. 290 УК (получение взятки в особо крупном размере), а Моносову — по ч. 5 ст. 291 УК (дача взятки должностному лицу в особо крупном размере). Обе статьи предполагают от 8 до 15 лет колонии. Никто из фигурантов вину не признал.
Изначально суд решил отправить фигурантов под домашний арест, однако Генпрокуратура опротестовала решение. В итоге 26 июля чиновник и бизнесмен были заключены под стражу. Тогда суд согласился с доводами прокурора о том, что фигуранты могут скрыться.
По данным «Коммерсанта», адвокаты фигурантов на протяжении года неоднократно пытались добиться смягчения им меры пресечения. В частности, защитники Моносова представляли суду данные о наличии на счетах их клиента более чем 500 млн руб., предлагая часть из них — 180 млн руб. — внести в качестве залога, а часть — 337,5 млн руб.— арестовать для штрафа, который может быть назначен бизнесмену по приговору суда. По ч. 5 ст. 291 УК он может достигать 90-кратного размера взятки.
Источники газеты назвали окончание расследования вероятной причиной ходатайства СК об изменении меры пресечения бизнесмену. Вместе с тем, напоминает «Коммерсантъ», это зачастую не является для судей аргументом для освобождения обвиняемых. Адвокат Дарья Шульгина также сообщила газете, что, по ее данным, ходатайства об изменении ее подзащитному меры пресечения следствие в суд не подавало.