Утром 6 августа в социальных сетях стали появляться видеоролики обстрела украинскими войсками приграничных районов Курской области. О попытке прорыва границы стало известно позднее из сообщения исполняющего обязанности губернатора Алексея Смирнова. Ближе к вечеру Министерство обороны сообщило о нападении 300 украинских военных с 11 танками и 20 бронемашинами на российские позиции в районе села Николаево-Дарьино и хутора Олешня Суджанского района. А на следующий день начальник Генштаба Валерий Герасимов рассказал о тысяче нападавших. Целью атаки был «захват участка территории Суджинского района». Герасимов добавил, что бомбардировка началась в районе 5:30 утра.
Сергей находился в тот день в районе атаки. Он написал жене Татьяне, что приграничье атаковали дроны. «Нас тут сильно поколотило, куча «камикадзе», прям рой, плюс минами закидывали круглосуточно. Моему товарищу челюсть разворотило. Тут куча мала. Еще морковками стреляли [выстрел от РПГ]», — писал Сергей тем утром.
Татьяна рассказала РБК, что ее муж получил ранение и был перевезен в госпиталь на территорию Луганской народной республики. Раненных везли не только туда или в Курск, но и в Орел, и на территорию Белгородской области, рассказал один из сотрудников госпиталя, расположенного под Белгородом.
Об атаке беспилотников и минном обстреле рассказал РБК и житель поселка Теткино пенсионер Василий Б. 6 августа он едва спасся от гибели — во время начала обстрела был в огороде, при первых звуках падающих боеприпасов успел спрятаться в выкопанную под газовую трубу траншею. Про беспилотники мужчина говорит, что по звуку они напоминают жужжание громкой пчелы: «Звук такой, раздражающий, и сразу понимаешь, что не с медом она к тебе летит».
До сих пор в Теткино оставалось несколько десятков семей. После 6 августа многие дали согласие на эвакуацию, рассказал Василий. Сам он, несмотря на отсутствие электричества и связи, уезжать не собирается. Василий перенес постель в подвал, поближе к запасу воды и продуктов на случай продолжительного обстрела. «Куда бежать? Никуда мы не побежим, в отечественную [Великая отечественная война] не бежали, а сейчас чего?», — говорит пенсионер. Выезжал он из Теткино в эти дни только раз — волонтеры отвезли мужчину в соседнее село, чтобы он смог получить пенсию. После того как минометным огнем уничтожило его посадки овощей и зелени, рассчитывать он может только на нее.
Эвакуируются люди приграничных сел и деревень в соседние населенные пункты и Курск. МЧС в субботу сообщило о 76 тыс. эвакуированных.
На большом заасфальтированном плацу пункта временного размещений (ПВР) эвакуированных граждан в областном центре стоят палатки Тульского спасательного центра МЧС.
По плацу ходят вынужденные переселенцы. По одежде сразу понятно, что покидали они свои дома в спешке. На людях халаты, спортивные штаны и ночные рубашки. С эвакуированных территорий сюда приезжают своим ходом, либо при помощи волонтеров. Путь от Суджи до Курска может занять свыше трех часов, хотя в обычное время на это уходит около часа.
В ПВР люди регистрируются и получают возможность недолгого проживания, еду и медпомощь. Затем переселенцев распределяют в другие регионы, где они могут остановиться на более длительный срок.
«Самара и Саратов — других вариантов нет, больше ничего не будет, если не решите, то приедут автобусы и погрузим вас сами», — повторяет прибывшим представительница штаба ПВР. Многих такой вариант не устраивает. Расстояние — более тысячи километров. А среди эвакуированных есть старики и больные.
«Батька не доедет, — сетует Вячеслав из Суджи, где он работал охранником, — моим старикам 84 и 81, а отец перенес недавно операцию по онкологии, он на обезболивающих сидит». «Ой, Самара, это же так далеко, у меня скотина дома», — расстраивается семидесятилетняя жительница села Махновка Суджанского района Нина. Она рассказала РБК, что за два дня до нападения приехала к своей дочери в соседнее село Черкасская Конопелька, а дома осталось большое хозяйство.
«Там столько труда осталось, коровы, телята, гуси, утки запертые, я еще зачем-то бройлеров купила, горе у людей, — плачет женщина. — Там у нас телята остались пастись, у них вода рядом, трава, может приткнутся потом куда-нибудь, а коровы недоенные, они сейчас ревут. Как это все страшно».
Нина рассказала, как ее сосед пошел убирать тело погибшего, и в этот момент дрон сбросил на него заряд. «Теперь наш Семеныч лежит там рядом с солдатиками в такую жарень, люди боятся подходить, чтобы забрать тело, дроны моментально подлетают», — говорит женщина.
По словам Нины, никто централизовано не занимался их эвакуацией из села, у кого есть машина, те выехали, но много людей осталось — в Махновке около 700 дворов, третья часть там живет. По словам собеседницы, возвращаться страшно, бомбежка и атаки дронов не прекращаются.
Жительница Суджи Валентина рассказала РБК, что масштабная атака ВСУ застала ее дома в постели. «До этого [с начала спецоперации] была бомбежка, но так, слабая, а тут сразу все поняли, била артиллерия и била хорошо, мы схватили вещи и рванули в посадку, — рассказывает она, — пересидели, дальше по знакомым, выбирались на сломанной машине, но мои, слава Богу, все живы». Валентина говорит, что возвращаться домой пока нельзя.
Еще одно место, куда переселенцы в Курске приезжают за помощью — это «Дом добрых дел». Общественная некоммерческая организация в дни нападения на область взяла на себя большую часть работы с эвакуированными.
Перед входом в небольшое частное строение — очередь. Машина ГИБДД заблокировала въезд на улицу, пускают только автомобили с грузом и спецтехнику. Светлана Козина, организатор «Дома добрых дел», рассказывает, что задумывалась организация для работы с бездомными. До начала августа, продолжает Козина, работать приходилось в основном с эвакуированными из белгородского Шебекино — это несколько сотен человек, но сейчас счет идет на тысячи. Мэр Курска Игорь Куцак в субботу сообщил, что окружные администрации города приняли более 16 тыс. заявлений от вынужденно покинувших приграничные территории жителей.
Волонтеры принимают любую гуманитарную помощь кроме одежды, которую чаще всего приносят в непригодном состоянии. Полученное тут же сортируют и выдают нуждающимся либо по запросу, либо стандартный набор.
До начала августа жители Курска жили сравнительно тихой жизнью — в отличие от Белгорода сюда не долетают ракеты, но инциденты с дронами происходили довольно регулярно.
Но в последние дни об опасности атаки с воздуха сирена предупреждала несколько раз за день. Местные жители почти не реагируют на нее, а жалуются, что сигнал ракетной опасности парализует городской транспорт — встают автобусы, троллейбусы, замирают маршрутки. Таксисты не успевают реагировать на скачок количества заказов, и поиск машины в «Яндекс.Такси» может продолжаться около часа.
Во время ракетной опасности в городе возникают сложности с посещением медицинских и общественных учреждений. Например, в больничных стационарах на этот период отменяют визит родных к пациентам. «До Курска еще ни разу не долетало, так, бахает время от времени, но в основном это дроны сбивают», — объясняет общее спокойствие один из сотрудников областной детской клинической больницы. Все теоретически понимают, что надо спускаться в подвал в случае тревоги, но никто не реагирует, говорит он.
На следующий день после атаки ВСУ в городе было шумно — летали вертолеты, на улицах появились люди в камуфляже. При входе в одну из городских гостиниц стоят припаркованные несколько пикапов с московскими номерами. По-военному экипированные мужчины отказались общаться с журналистом РБК, сославшись на то, что им запрещает старший.
В первый день возник ажиотаж на местных заправочных станциях. Водитель Сергей, житель Курска, рассказал, что хвосты очередей из легковых автомобилей, пытавшихся заправиться топливом, стояли на всех городских АЗС. «Очередь была даже там, где бензин стоит дороже, — говорит собеседник, — но это была паника, видимо люди решили подготовиться к внезапному отъезду на случай развития событий».
Работы у таксистов прибавилось. После шестого августа количество рейсов на железнодорожный вокзал сильно выросло. Водитель Сергей рассказал, что в его район стали приезжать жители приграничных сел, видимо к родственникам. «Вчера две машины забитые до талого [полностью] барахлом к нам во двор приехали», — говорит он. РЖД откликнулась на повышенный спрос, назначив дополнительные поезда по маршруту Москва — Курск.
Помощь пострадавшим в Курск приехали оказать психологи МЧС. Корреспондент РБК посетил вместе с ними Курскую областную детскую клиническую больницу, где находятся на лечении дети, эвакуированные с приграничных территорий.
Во время визита психологов в больнице находились два малолетних ребенка и одна девочка 10 лет, рассказал детский хирург Дмитрий Ришт. Он сообщил, что у всех детей были осколочные ранения. «У мальчика были инородные тела в черепе», — отметил он.
По словам одного из пациентов хирургического отделения, девочка, которая лежит в стационаре вместе с бабушкой, — дочка погибшей при эвакуации беременной жительницы Суджанского района Нины Кузнецовой. Они с мужем Артемом пытались эвакуироваться на двух разных машинах, ехали друг за другом, когда попали под обстрел. Нина Кузнецова была за рулем, когда получила ранение, потеряла сознание и врезалась в автомобиль мужа.
В больнице также сообщили, что нескольких детей отправили на лечение в Москву. Источник в медицинских кругах рассказал РБК, что 8 августа в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии доставили 8-летнего мальчика — жителя города Суджа с минно-взрывными травмами и проникающим осколочным ранением в голову. Он получил его вечером 6 августа в результате атаки БПЛА. Семилетняя девочка, которую доставили туда же, получила минно-взрывную травму в селе Замостье Суджанского района 7 августа.
Сергей находился в тот день в районе атаки. Он написал жене Татьяне, что приграничье атаковали дроны. «Нас тут сильно поколотило, куча «камикадзе», прям рой, плюс минами закидывали круглосуточно. Моему товарищу челюсть разворотило. Тут куча мала. Еще морковками стреляли [выстрел от РПГ]», — писал Сергей тем утром.
Татьяна рассказала РБК, что ее муж получил ранение и был перевезен в госпиталь на территорию Луганской народной республики. Раненных везли не только туда или в Курск, но и в Орел, и на территорию Белгородской области, рассказал один из сотрудников госпиталя, расположенного под Белгородом.
Об атаке беспилотников и минном обстреле рассказал РБК и житель поселка Теткино пенсионер Василий Б. 6 августа он едва спасся от гибели — во время начала обстрела был в огороде, при первых звуках падающих боеприпасов успел спрятаться в выкопанную под газовую трубу траншею. Про беспилотники мужчина говорит, что по звуку они напоминают жужжание громкой пчелы: «Звук такой, раздражающий, и сразу понимаешь, что не с медом она к тебе летит».
До сих пор в Теткино оставалось несколько десятков семей. После 6 августа многие дали согласие на эвакуацию, рассказал Василий. Сам он, несмотря на отсутствие электричества и связи, уезжать не собирается. Василий перенес постель в подвал, поближе к запасу воды и продуктов на случай продолжительного обстрела. «Куда бежать? Никуда мы не побежим, в отечественную [Великая отечественная война] не бежали, а сейчас чего?», — говорит пенсионер. Выезжал он из Теткино в эти дни только раз — волонтеры отвезли мужчину в соседнее село, чтобы он смог получить пенсию. После того как минометным огнем уничтожило его посадки овощей и зелени, рассчитывать он может только на нее.
Эвакуируются люди приграничных сел и деревень в соседние населенные пункты и Курск. МЧС в субботу сообщило о 76 тыс. эвакуированных.
На большом заасфальтированном плацу пункта временного размещений (ПВР) эвакуированных граждан в областном центре стоят палатки Тульского спасательного центра МЧС.
По плацу ходят вынужденные переселенцы. По одежде сразу понятно, что покидали они свои дома в спешке. На людях халаты, спортивные штаны и ночные рубашки. С эвакуированных территорий сюда приезжают своим ходом, либо при помощи волонтеров. Путь от Суджи до Курска может занять свыше трех часов, хотя в обычное время на это уходит около часа.
В ПВР люди регистрируются и получают возможность недолгого проживания, еду и медпомощь. Затем переселенцев распределяют в другие регионы, где они могут остановиться на более длительный срок.
«Самара и Саратов — других вариантов нет, больше ничего не будет, если не решите, то приедут автобусы и погрузим вас сами», — повторяет прибывшим представительница штаба ПВР. Многих такой вариант не устраивает. Расстояние — более тысячи километров. А среди эвакуированных есть старики и больные.
«Батька не доедет, — сетует Вячеслав из Суджи, где он работал охранником, — моим старикам 84 и 81, а отец перенес недавно операцию по онкологии, он на обезболивающих сидит». «Ой, Самара, это же так далеко, у меня скотина дома», — расстраивается семидесятилетняя жительница села Махновка Суджанского района Нина. Она рассказала РБК, что за два дня до нападения приехала к своей дочери в соседнее село Черкасская Конопелька, а дома осталось большое хозяйство.
«Там столько труда осталось, коровы, телята, гуси, утки запертые, я еще зачем-то бройлеров купила, горе у людей, — плачет женщина. — Там у нас телята остались пастись, у них вода рядом, трава, может приткнутся потом куда-нибудь, а коровы недоенные, они сейчас ревут. Как это все страшно».
Нина рассказала, как ее сосед пошел убирать тело погибшего, и в этот момент дрон сбросил на него заряд. «Теперь наш Семеныч лежит там рядом с солдатиками в такую жарень, люди боятся подходить, чтобы забрать тело, дроны моментально подлетают», — говорит женщина.
По словам Нины, никто централизовано не занимался их эвакуацией из села, у кого есть машина, те выехали, но много людей осталось — в Махновке около 700 дворов, третья часть там живет. По словам собеседницы, возвращаться страшно, бомбежка и атаки дронов не прекращаются.
Жительница Суджи Валентина рассказала РБК, что масштабная атака ВСУ застала ее дома в постели. «До этого [с начала спецоперации] была бомбежка, но так, слабая, а тут сразу все поняли, била артиллерия и била хорошо, мы схватили вещи и рванули в посадку, — рассказывает она, — пересидели, дальше по знакомым, выбирались на сломанной машине, но мои, слава Богу, все живы». Валентина говорит, что возвращаться домой пока нельзя.
Еще одно место, куда переселенцы в Курске приезжают за помощью — это «Дом добрых дел». Общественная некоммерческая организация в дни нападения на область взяла на себя большую часть работы с эвакуированными.
Перед входом в небольшое частное строение — очередь. Машина ГИБДД заблокировала въезд на улицу, пускают только автомобили с грузом и спецтехнику. Светлана Козина, организатор «Дома добрых дел», рассказывает, что задумывалась организация для работы с бездомными. До начала августа, продолжает Козина, работать приходилось в основном с эвакуированными из белгородского Шебекино — это несколько сотен человек, но сейчас счет идет на тысячи. Мэр Курска Игорь Куцак в субботу сообщил, что окружные администрации города приняли более 16 тыс. заявлений от вынужденно покинувших приграничные территории жителей.
Волонтеры принимают любую гуманитарную помощь кроме одежды, которую чаще всего приносят в непригодном состоянии. Полученное тут же сортируют и выдают нуждающимся либо по запросу, либо стандартный набор.
До начала августа жители Курска жили сравнительно тихой жизнью — в отличие от Белгорода сюда не долетают ракеты, но инциденты с дронами происходили довольно регулярно.
Но в последние дни об опасности атаки с воздуха сирена предупреждала несколько раз за день. Местные жители почти не реагируют на нее, а жалуются, что сигнал ракетной опасности парализует городской транспорт — встают автобусы, троллейбусы, замирают маршрутки. Таксисты не успевают реагировать на скачок количества заказов, и поиск машины в «Яндекс.Такси» может продолжаться около часа.
Во время ракетной опасности в городе возникают сложности с посещением медицинских и общественных учреждений. Например, в больничных стационарах на этот период отменяют визит родных к пациентам. «До Курска еще ни разу не долетало, так, бахает время от времени, но в основном это дроны сбивают», — объясняет общее спокойствие один из сотрудников областной детской клинической больницы. Все теоретически понимают, что надо спускаться в подвал в случае тревоги, но никто не реагирует, говорит он.
На следующий день после атаки ВСУ в городе было шумно — летали вертолеты, на улицах появились люди в камуфляже. При входе в одну из городских гостиниц стоят припаркованные несколько пикапов с московскими номерами. По-военному экипированные мужчины отказались общаться с журналистом РБК, сославшись на то, что им запрещает старший.
В первый день возник ажиотаж на местных заправочных станциях. Водитель Сергей, житель Курска, рассказал, что хвосты очередей из легковых автомобилей, пытавшихся заправиться топливом, стояли на всех городских АЗС. «Очередь была даже там, где бензин стоит дороже, — говорит собеседник, — но это была паника, видимо люди решили подготовиться к внезапному отъезду на случай развития событий».
Работы у таксистов прибавилось. После шестого августа количество рейсов на железнодорожный вокзал сильно выросло. Водитель Сергей рассказал, что в его район стали приезжать жители приграничных сел, видимо к родственникам. «Вчера две машины забитые до талого [полностью] барахлом к нам во двор приехали», — говорит он. РЖД откликнулась на повышенный спрос, назначив дополнительные поезда по маршруту Москва — Курск.
Помощь пострадавшим в Курск приехали оказать психологи МЧС. Корреспондент РБК посетил вместе с ними Курскую областную детскую клиническую больницу, где находятся на лечении дети, эвакуированные с приграничных территорий.
Во время визита психологов в больнице находились два малолетних ребенка и одна девочка 10 лет, рассказал детский хирург Дмитрий Ришт. Он сообщил, что у всех детей были осколочные ранения. «У мальчика были инородные тела в черепе», — отметил он.
По словам одного из пациентов хирургического отделения, девочка, которая лежит в стационаре вместе с бабушкой, — дочка погибшей при эвакуации беременной жительницы Суджанского района Нины Кузнецовой. Они с мужем Артемом пытались эвакуироваться на двух разных машинах, ехали друг за другом, когда попали под обстрел. Нина Кузнецова была за рулем, когда получила ранение, потеряла сознание и врезалась в автомобиль мужа.
В больнице также сообщили, что нескольких детей отправили на лечение в Москву. Источник в медицинских кругах рассказал РБК, что 8 августа в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии доставили 8-летнего мальчика — жителя города Суджа с минно-взрывными травмами и проникающим осколочным ранением в голову. Он получил его вечером 6 августа в результате атаки БПЛА. Семилетняя девочка, которую доставили туда же, получила минно-взрывную травму в селе Замостье Суджанского района 7 августа.