Китай — одна из двух стран, которая официально утверждает, что применять ядерное оружие первой не будет «ни в какое время и ни при каких обстоятельствах» (такой же позиции придерживается Индия).
В документе под названием «Национальная оборона Китая в новую эпоху», опубликованном в 2019 году (с тех пор ее обновлений не было), зафиксировано, что Пекин не будет применять ядерное оружие против стран, у которых такого оружия нет, и что он в целом «выступает за полное запрещение и уничтожение ядерного оружия». «Китай не участвует ни в какой гонке вооружений с какой-либо другой страной и сохраняет свой ядерный потенциал на минимальном уровне, который необходим для обеспечения его национальной безопасности», — сказано в документе. Единственное, зачем ядерное оружие нужно Китаю, подчеркивается в доктрине, — так это затем, чтобы удержать другие государства от применения такого оружия против него.
Пекин не раскрывает информацию о своих ядерных арсеналах. Транспарентность, в понимании Китая, — это в первую очередь ясность его намерений, прозрачность самой доктрины. И в этом плане КНР называет себя наиболее транспарентным государством. Что до конкретных цифр, то их Китай не называет, чтобы сделать свое сдерживание более эффективным. Как пояснял в 2020 году в интервью «Коммерсанту» глава департамента по контролю над вооружениями МИД Китая Фу Цун, Пекин придерживается «безусловной политики неприменения ядерного оружия первым» и его ядерные силы ограничены, поэтому для сдерживания ему важно сохранять «определенную степень двусмысленности с точки зрения численности» арсеналов.
При этом власти КНР не скрывают, что ведут модернизацию своих ядерных сил, но заверяют, что наращивать их не собираются. «Мы рассматриваем ядерные силы исключительно как инструмент сдерживания. Это единственный смысл ядерного оружия. Оно не может быть использовано на поле боя, — сказал Фу. — И из-за такого понимания природы ядерного оружия Китай не считает нужным слишком сильно наращивать свои ядерные силы. Когда мы говорим, что будем поддерживать наши ядерные силы на минимальном уровне, необходимом для национальной обороны, мы искренне имеем это в виду, и эта политика не изменится».
По подсчетам «Бюллетеня ученых-атомщиков», к марту 2023 года Китай располагал 410 ядерными боеголовками, что примерно на 60 больше, чем в начале 2022 года; еще некоторое количество находится в производстве. В 2023 году в ежегодном докладе Конгрессу США Пентагон сообщил, что к маю 2023 года у КНР было уже свыше 500 ядерных боезарядов; по оценке ведомства, к 2030 году у Пекина будет более 1 тыс. боеголовок (с аналогичным заявлением американское Минобороны выступало и год назад). Эксперты «Бюллетеня», опираясь на публикуемую США информацию, оговариваются: в прошлом США уже несколько раз ошибались, оценивая китайские ядерные арсеналы.
В китайском Минобороны, комментируя подсчеты Пентагона, заявили, что его доклад «искажает национальную оборонную политику и военную стратегию Китая, преувеличивает и делает сенсацией несуществующую «китайскую военную угрозу». В ведомстве также обвинили США в использовании китайского фактора как «предлога для расширения своего ядерного арсенала и поддержания военной гегемонии».
О том, что Китай активно наращивает свои арсеналы, в экспертном сообществе заговорили после того, как в 2021 году специалисты Федерации американских ученых (Federation of American Scientists — FAS) обнаружили на спутниковых снимках, что Пекин расширяет районы пусковых шахт для межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и строит новые. Речь идет, в частности, о расширении учебного полигона Цзилантай (автономный район Внутренняя Монголия на севере КНР), который занимает 2 тыс. кв. км пустыни и горных хребтов и где тренируются Ракетные войска Народно-освободительной армии Китая (НОАК); в 2021 году в процессе строительства там находилось 16 пусковых шахт.
Эксперты выделяют еще два района: Юймэнь в провинции Ганьсу (север центральной части КНР) площадью 1,1 тыс. кв. км, где находится 120 шахт и как минимум пять пунктов управления пуском ракет; Хами в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (северо-запад КНР) площадью 1 тыс. кв. км со 110 шахтами. По информации «Бюллетеня», КНР строит еще один район с пусковыми шахтами — Юйлинь в Гуанси-Чжуанском автономном районе (юг Китая). Его площадь — 840 кв. км, там располагается 90 шахт. Таким образом, на 2023 год у Китая порядка 320 новых пусковых шахт для межконтинентальных баллистических ракет (это без учета тренировочных шахт в Цзилантае).
Помимо межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования, Пекин имеет мобильные ракетные комплексы, стратегические атомные подводные лодки и ядерный потенциал воздушного базирования. Как отмечает научный сотрудник программы ядерной политики Фонда Карнеги Тун Чжао, бессрочный характер этого расширения, отход Китая от давней минималистской ядерной политики и отсутствие каких-либо подтверждений или объяснений со стороны Пекина порождают подозрение в отношении его намерений.
Эксперт выделяет две причины, по которым Китай начал трансформировать ядерный арсенал. Во-первых, его беспокоит наращивание военного потенциала США — речь, в частности, об американской противоракетной обороне (ПРО) и высокоточном оружии, которые могут подорвать возможность Китая нанести ответный удар в случае ядерной атаки.
Во-вторых, нарастают противоречия между Пекином и западными странами по таким вопросам, как права человека, демократические ценности, верховенство закона и международные нормы. «Эти события привели китайское руководство к выводу, что страна сталкивается с новой геополитической реальностью, в которой Запад намеренно создает проблемы и придумывают оправдания для демонизации и сдерживания Китая, опасаясь, что подъем страны может бросить вызов доминированию Запада в международной системе», — полагает эксперт. В этом контексте, считает Пекин, единственное решение — консолидировать собственную мощь до тех пор, пока оппоненты не признают, что сила КНР не вызывает сомнений.
Ключевой компонент китайской ядерной триады — наземный. Председатель КНР Си Цзиньпин еще в 2012 году подчеркивал значение «Второго артиллерийского корпуса», который позже была переформатирован в Ракетные войска, как «стратегической опоры китайской армии», поддерживающей статус Китая как великой державы. В марте 2021-го он поручил военным «ускорить создание передовых возможностей стратегического сдерживания». «Поскольку полномочия по принятию решений в стране все больше концентрируются в руках одного человека, поддержка нынешним верховным лидером расширения ядерного потенциала может иметь большое значение для того, чтобы увести политику ядерного развития Китая от ее традиционной умеренной траектории», — писал Тун Чжао в 2021 году.
Примерное число пусковых установок для МБР известно — по подсчетам «Бюллетеня», общее количество мобильных, шахтных и учебных установок превышает 450, но ясности относительно того, сколько шахт находится в рабочем состоянии и сколько из них загружено МБР, нет.
С 1980 года на вооружении КНР стояла МБР ограниченной дальности DF-4 (Dongfeng-4, или «Восточный ветер»; в кодификации НАТО — CSS-3); эта двухступенчатая транспортабельная жидкостная ракета могла нести боеголовку в 3,3 тыс. килотонн на расстояние до 5,5 тыс. км. К 2005 году ее должны были снять с эксплуатации, но одно ракетное соединение продолжало действовать неподалеку от города Линбао в провинции Хэнань (восток центральной части КНР). На сегодня эксперты считают ее списанной, и потому ее боеголовки более на засчитывают.
В последние годы Китай увеличивает количество шахт для двухступенчатой МБР DF-5 (в кодификации НАТО — CSS-4). У нее несколько версий. DF-5A (в кодификации НАТО — CSS-4 Mod 2) находится на вооружении с 1981 года и может нести на расстояние до 12 тыс. км боезаряд мощностью до 5 тыс. килотонн (у Китая таких боеголовок шесть штук).
Эксперты «Бюллетеня» отмечают, что китайская программа ядерных испытаний (последний тестовый взрыв КНР произвела в 1996 году) показала широкий спектр мощностей и что если старые боезаряды имеют мощность в несколько мегатонн и небольшую точность (параметр в случае с ядерным оружием не столь важный), то современные боеголовки имеют мощность в несколько сотен килотонн.
Версия DF-5B (в кодификации НАТО — CSS-4 Mod 3) стоит на вооружении с 2015 года. У этой МБР разделяющаяся головная часть — она может нести на расстояние до 13 тыс. км до пяти боеголовок мощностью от 200 до 300 килотонн каждая. Также в разработке, предположительно, находится еще одна версия этой ракеты — DF-5 °C с разделяющейся головной частью дальностью до 13 тыс. км.
С 2006 года на вооружении КНР стоит трехступенчатая твердотопливная мобильная ракета DF-31 (в кодификации НАТО — CSS-10 Mod 1). Она может доставлять одну боеголовку мощностью 200-300 килотонн (таких боеголовок у КНР шесть штук) на расстояние до 7,2 тыс. км; ракета не достигает континентальной части США, она призвана поражать цели в регионе (в России, Индии или на острове Гуам в западной части Тихого океана, который принадлежит США) — ранее эта задача отводилась ракете DF-4.
У этой МБР также есть модификация DF-31A (в кодификации НАТО — CSS-10 Mod 2), которая развернута с 2007 года; это версия с увеличенной дальностью (до 11,2 тыс. км), которую запускает та же мобильная установка, что и DF-31. Вторая модификация — DF-31AG (в кодификации НАТО — CSS-10 Mod 2) — с теми же параметрами, но более маневренная, в будущем она должна заменить DF-31 и DF-31A.
Существенный элемент китайской ядерной модернизации — ввод в эксплуатацию трехступенчатой твердотопливной МБР DF-41 (в кодификации НАТО — CSS-20), которую Пекин разрабатывал с конца 1990-х годов. Ее мобильная версия была развернута в 2020 году, развертывание ракеты в шахтах, предположительно, запланировано на 2025 год. Это самая мощная ракета китайского наземного компонента — по оценке «Бюллетеня», она может нести до трех боеголовок мощностью 200-300 килотонн на расстояние до 12 тыс. км; американский Центр стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies — CSIS) утверждает, что DF-41 может нести до десяти боеголовок на расстояние до 15 тыс. км.
В китайском арсенале также баллистические ракеты средней дальности (БРСД). Основная — двухступенчатая твердотопливная мобильная DF-21 (в кодификации НАТО — CSS-5) с дальностью свыше 2,1 тыс. км, которая может нести 200-300-килотонный боезаряд. Последние четыре года ее в этом статусе теснит ракета двойного назначения (может нести как ядерный, так и обычный боезаряд) DF-26 (в кодификации НАТО — CSS-18) с дальностью свыше 3 тыс. км. И если для DF-21, по оценке экспертов, у КНР 24 пусковые установки, то для этой ракеты уже 162 установки.
По подсчетам «Бюллетеня», в ядерном оснащении с боезарядом в 200-300 килотонн у Китая 54 ракеты DF-26. В категории БРСД эксперты также упоминают мобильную ракету DF-17 (в кодификации НАТО — CSS-22), которая была впервые представлена в октябре 2019 года на военном параде в честь Дня создания КНР. Эта ракета оснащена гиперзвуковым планирующим крылатым блоком и может преодолевать расстояние свыше 1,8 тыс. км. Изначально ее представили как обычную ракету, однако не исключено, что это система двойного назначения.
Морской компонент китайской ядерной триады составляют шесть ПЛАРБ (подводная лодка атомная с ракетами баллистическими) типа «094 Цзинь», которые разрабатывали с конца 1990-х годов. Они базируются на острове Хайнань на юге КНР, основная акватория их патрулирования — Южно-Китайское море. Первое такое патрулирование прошло в 2015 году. Каждая субмарина может нести до 12 баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) — с 2022 года на ПЛАРБ развернуты ракеты JL-3 (Julang-3, или «Большая волна»; в кодификации НАТО — CSS-N-20) дальностью свыше 9 тыс. км. Наряду с целями на Аляске, Гавайях, Гуаме, в России и Индии эти ракеты, пущенные из китайских вод, могут достигать северо-западной континентальной части США. Эта ракета может нести несколько боеголовок. Скорее всего, JL-3 также разместят на китайских стратегических АПЛ следующего поколения — типа 096.
По оценке экспертов, хотя подлодка 094 гораздо более высокотехнологична, чем первая китайская субмарина типа «092 Ся», она по-прежнему остается более шумной, чем американские и российские ПЛАРБ. Поэтому Пекин сконцентрируется на развитии подлодок третьего поколения (типа 096) — их создание было запланировано на начало 2020-х годов. Учитывая, что срок службы китайских ПЛАРБ составляет от 30 до 40 лет, вероятно, 094-я и 096-я субмарины будут вести патрулирование одновременно.
Воздушный компонент — самый новый в китайской ядерной триаде. Еще в 2017 году Пентагон сообщал, что Военно-воздушные силы НОАК не располагали ядерным оружием. Однако год спустя ведомство обозначило, что КНР может завершить создание ядерной триады — речь идет, в частности, об оснащении ядерным оружием стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев H-6. Они находятся на вооружении с 1960-х годов. Изначально лицензионная копия советского реактивного многоцелевого самолета Ту-16, H-6 неоднократно модернизировался.
Наиболее современные модели этого самолета — десять бомбардировщиков H-6K (в кодификации НАТО — B-6), принятые на вооружение в 2009 году и способные доставлять до десяти ядерных бомб свободного падения, и десять бомбардировщиков H-6N (в кодификации НАТО — B-6), которые могут нести баллистические ракеты воздушного базирования. Дальность их полетов без дозаправки — свыше 3,1 тыс. км. На замену H-6 КНР, по данным США, разрабатывает самолет двойного назначения H-20 с гораздо большей дальностью.
Активнее всего за развитием китайского ядерного потенциала наблюдают США. Когда в 2019-2020 годах Москва и Вашингтон вели переговоры о продлении Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) на пять лет, администрация Дональда Трампа настаивала на том, чтобы к нему подключился Пекин. Пролонгация договора после 2021 года оказалось под угрозой именно из-за китайского фактора. США призывали Россию повлиять на Китай, однако Москва от давления на Пекин воздерживалась, осторожно отмечая, что в таком случае к договору надо подключить и другие ядерные страны — Великобританию и Францию. Позиция России заключалась в том, что участие новых стран было бы возможно уже в новом договоре, который бы заменил ДСНВ в 2026 году.
Пришедшая в 2021 году администрация Джо Байдена быстро продлила ДСНВ без предварительных условий, но к подключению Китая к системе контроля над вооружениями призывать не перестала. В частности, в американской Стратегии национальной обороны 2022 года говорится: «КНР, как ядерная страна, подписавшая ДНЯО (Договор о нераспространении ядерного оружия), и как член ядерной пятерки, также несет ответственность за подключение к переговорам, которые позволят снизить риски просчетов и справиться с нестабильностью в военной сфере».
Ситуация изменилась с началом полномасштабных боевых действий на Украине, когда США приостановили консультации с Россией по стратегической стабильности, которые были призваны разработать новый документ (или пакет документов), которые бы заменили ДСНВ. В 2023 году Москва приостановила свое участие в ДСНВ, обусловив возвращение в него двумя моментами: Вашингтон должен отказаться от курса на несение России стратегического поражения, к процессу должны подключиться Лондон и Париж.
У Великобритании, Китая и Франции на этот счет следующий контраргумент: их арсеналы гораздо ниже, чем американские и российские (в сумме на троих — порядка 880 боеголовок), поэтому, чтобы сократить свои ядерные вооружения, их сначала надо нарастить до уровня Вашингтона и Москвы.
«Учитывая огромную разницу между китайским ядерным арсеналом и ядерным арсеналом США и Российской Федерации, мы просто не считаем, что существует какая-либо справедливая и равноправная основа для присоединения Китая к США и России в их переговорах по контролю над ядерными вооружениями, — говорил в интервью «Коммерсанту» Фу Цун. — Но в то же время мы продолжаем говорить, что, конечно, если США возьмут на себя обязательство сократить свой ядерный арсенал до уровня, сопоставимого с китайским ядерным арсеналом, мы будем рады присоединиться [к переговорам]».
На фоне замороженных контактов с Россией США начали общаться по теме разоружения с Китаем напрямую. 6 ноября 2023 года в Вашингтоне встретились помощник госсекретаря США по контролю над вооружениями Мэллори Стюарт и глава департамента по контролю над вооружениями МИД Китая Сунь Сяобо. В Госдепартаменте эти консультации назвали откровенными и конструктивными.
В документе под названием «Национальная оборона Китая в новую эпоху», опубликованном в 2019 году (с тех пор ее обновлений не было), зафиксировано, что Пекин не будет применять ядерное оружие против стран, у которых такого оружия нет, и что он в целом «выступает за полное запрещение и уничтожение ядерного оружия». «Китай не участвует ни в какой гонке вооружений с какой-либо другой страной и сохраняет свой ядерный потенциал на минимальном уровне, который необходим для обеспечения его национальной безопасности», — сказано в документе. Единственное, зачем ядерное оружие нужно Китаю, подчеркивается в доктрине, — так это затем, чтобы удержать другие государства от применения такого оружия против него.
Пекин не раскрывает информацию о своих ядерных арсеналах. Транспарентность, в понимании Китая, — это в первую очередь ясность его намерений, прозрачность самой доктрины. И в этом плане КНР называет себя наиболее транспарентным государством. Что до конкретных цифр, то их Китай не называет, чтобы сделать свое сдерживание более эффективным. Как пояснял в 2020 году в интервью «Коммерсанту» глава департамента по контролю над вооружениями МИД Китая Фу Цун, Пекин придерживается «безусловной политики неприменения ядерного оружия первым» и его ядерные силы ограничены, поэтому для сдерживания ему важно сохранять «определенную степень двусмысленности с точки зрения численности» арсеналов.
При этом власти КНР не скрывают, что ведут модернизацию своих ядерных сил, но заверяют, что наращивать их не собираются. «Мы рассматриваем ядерные силы исключительно как инструмент сдерживания. Это единственный смысл ядерного оружия. Оно не может быть использовано на поле боя, — сказал Фу. — И из-за такого понимания природы ядерного оружия Китай не считает нужным слишком сильно наращивать свои ядерные силы. Когда мы говорим, что будем поддерживать наши ядерные силы на минимальном уровне, необходимом для национальной обороны, мы искренне имеем это в виду, и эта политика не изменится».
По подсчетам «Бюллетеня ученых-атомщиков», к марту 2023 года Китай располагал 410 ядерными боеголовками, что примерно на 60 больше, чем в начале 2022 года; еще некоторое количество находится в производстве. В 2023 году в ежегодном докладе Конгрессу США Пентагон сообщил, что к маю 2023 года у КНР было уже свыше 500 ядерных боезарядов; по оценке ведомства, к 2030 году у Пекина будет более 1 тыс. боеголовок (с аналогичным заявлением американское Минобороны выступало и год назад). Эксперты «Бюллетеня», опираясь на публикуемую США информацию, оговариваются: в прошлом США уже несколько раз ошибались, оценивая китайские ядерные арсеналы.
В китайском Минобороны, комментируя подсчеты Пентагона, заявили, что его доклад «искажает национальную оборонную политику и военную стратегию Китая, преувеличивает и делает сенсацией несуществующую «китайскую военную угрозу». В ведомстве также обвинили США в использовании китайского фактора как «предлога для расширения своего ядерного арсенала и поддержания военной гегемонии».
О том, что Китай активно наращивает свои арсеналы, в экспертном сообществе заговорили после того, как в 2021 году специалисты Федерации американских ученых (Federation of American Scientists — FAS) обнаружили на спутниковых снимках, что Пекин расширяет районы пусковых шахт для межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и строит новые. Речь идет, в частности, о расширении учебного полигона Цзилантай (автономный район Внутренняя Монголия на севере КНР), который занимает 2 тыс. кв. км пустыни и горных хребтов и где тренируются Ракетные войска Народно-освободительной армии Китая (НОАК); в 2021 году в процессе строительства там находилось 16 пусковых шахт.
Эксперты выделяют еще два района: Юймэнь в провинции Ганьсу (север центральной части КНР) площадью 1,1 тыс. кв. км, где находится 120 шахт и как минимум пять пунктов управления пуском ракет; Хами в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (северо-запад КНР) площадью 1 тыс. кв. км со 110 шахтами. По информации «Бюллетеня», КНР строит еще один район с пусковыми шахтами — Юйлинь в Гуанси-Чжуанском автономном районе (юг Китая). Его площадь — 840 кв. км, там располагается 90 шахт. Таким образом, на 2023 год у Китая порядка 320 новых пусковых шахт для межконтинентальных баллистических ракет (это без учета тренировочных шахт в Цзилантае).
Помимо межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования, Пекин имеет мобильные ракетные комплексы, стратегические атомные подводные лодки и ядерный потенциал воздушного базирования. Как отмечает научный сотрудник программы ядерной политики Фонда Карнеги Тун Чжао, бессрочный характер этого расширения, отход Китая от давней минималистской ядерной политики и отсутствие каких-либо подтверждений или объяснений со стороны Пекина порождают подозрение в отношении его намерений.
Эксперт выделяет две причины, по которым Китай начал трансформировать ядерный арсенал. Во-первых, его беспокоит наращивание военного потенциала США — речь, в частности, об американской противоракетной обороне (ПРО) и высокоточном оружии, которые могут подорвать возможность Китая нанести ответный удар в случае ядерной атаки.
Во-вторых, нарастают противоречия между Пекином и западными странами по таким вопросам, как права человека, демократические ценности, верховенство закона и международные нормы. «Эти события привели китайское руководство к выводу, что страна сталкивается с новой геополитической реальностью, в которой Запад намеренно создает проблемы и придумывают оправдания для демонизации и сдерживания Китая, опасаясь, что подъем страны может бросить вызов доминированию Запада в международной системе», — полагает эксперт. В этом контексте, считает Пекин, единственное решение — консолидировать собственную мощь до тех пор, пока оппоненты не признают, что сила КНР не вызывает сомнений.
Ключевой компонент китайской ядерной триады — наземный. Председатель КНР Си Цзиньпин еще в 2012 году подчеркивал значение «Второго артиллерийского корпуса», который позже была переформатирован в Ракетные войска, как «стратегической опоры китайской армии», поддерживающей статус Китая как великой державы. В марте 2021-го он поручил военным «ускорить создание передовых возможностей стратегического сдерживания». «Поскольку полномочия по принятию решений в стране все больше концентрируются в руках одного человека, поддержка нынешним верховным лидером расширения ядерного потенциала может иметь большое значение для того, чтобы увести политику ядерного развития Китая от ее традиционной умеренной траектории», — писал Тун Чжао в 2021 году.
Примерное число пусковых установок для МБР известно — по подсчетам «Бюллетеня», общее количество мобильных, шахтных и учебных установок превышает 450, но ясности относительно того, сколько шахт находится в рабочем состоянии и сколько из них загружено МБР, нет.
С 1980 года на вооружении КНР стояла МБР ограниченной дальности DF-4 (Dongfeng-4, или «Восточный ветер»; в кодификации НАТО — CSS-3); эта двухступенчатая транспортабельная жидкостная ракета могла нести боеголовку в 3,3 тыс. килотонн на расстояние до 5,5 тыс. км. К 2005 году ее должны были снять с эксплуатации, но одно ракетное соединение продолжало действовать неподалеку от города Линбао в провинции Хэнань (восток центральной части КНР). На сегодня эксперты считают ее списанной, и потому ее боеголовки более на засчитывают.
В последние годы Китай увеличивает количество шахт для двухступенчатой МБР DF-5 (в кодификации НАТО — CSS-4). У нее несколько версий. DF-5A (в кодификации НАТО — CSS-4 Mod 2) находится на вооружении с 1981 года и может нести на расстояние до 12 тыс. км боезаряд мощностью до 5 тыс. килотонн (у Китая таких боеголовок шесть штук).
Эксперты «Бюллетеня» отмечают, что китайская программа ядерных испытаний (последний тестовый взрыв КНР произвела в 1996 году) показала широкий спектр мощностей и что если старые боезаряды имеют мощность в несколько мегатонн и небольшую точность (параметр в случае с ядерным оружием не столь важный), то современные боеголовки имеют мощность в несколько сотен килотонн.
Версия DF-5B (в кодификации НАТО — CSS-4 Mod 3) стоит на вооружении с 2015 года. У этой МБР разделяющаяся головная часть — она может нести на расстояние до 13 тыс. км до пяти боеголовок мощностью от 200 до 300 килотонн каждая. Также в разработке, предположительно, находится еще одна версия этой ракеты — DF-5 °C с разделяющейся головной частью дальностью до 13 тыс. км.
С 2006 года на вооружении КНР стоит трехступенчатая твердотопливная мобильная ракета DF-31 (в кодификации НАТО — CSS-10 Mod 1). Она может доставлять одну боеголовку мощностью 200-300 килотонн (таких боеголовок у КНР шесть штук) на расстояние до 7,2 тыс. км; ракета не достигает континентальной части США, она призвана поражать цели в регионе (в России, Индии или на острове Гуам в западной части Тихого океана, который принадлежит США) — ранее эта задача отводилась ракете DF-4.
У этой МБР также есть модификация DF-31A (в кодификации НАТО — CSS-10 Mod 2), которая развернута с 2007 года; это версия с увеличенной дальностью (до 11,2 тыс. км), которую запускает та же мобильная установка, что и DF-31. Вторая модификация — DF-31AG (в кодификации НАТО — CSS-10 Mod 2) — с теми же параметрами, но более маневренная, в будущем она должна заменить DF-31 и DF-31A.
Существенный элемент китайской ядерной модернизации — ввод в эксплуатацию трехступенчатой твердотопливной МБР DF-41 (в кодификации НАТО — CSS-20), которую Пекин разрабатывал с конца 1990-х годов. Ее мобильная версия была развернута в 2020 году, развертывание ракеты в шахтах, предположительно, запланировано на 2025 год. Это самая мощная ракета китайского наземного компонента — по оценке «Бюллетеня», она может нести до трех боеголовок мощностью 200-300 килотонн на расстояние до 12 тыс. км; американский Центр стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies — CSIS) утверждает, что DF-41 может нести до десяти боеголовок на расстояние до 15 тыс. км.
В китайском арсенале также баллистические ракеты средней дальности (БРСД). Основная — двухступенчатая твердотопливная мобильная DF-21 (в кодификации НАТО — CSS-5) с дальностью свыше 2,1 тыс. км, которая может нести 200-300-килотонный боезаряд. Последние четыре года ее в этом статусе теснит ракета двойного назначения (может нести как ядерный, так и обычный боезаряд) DF-26 (в кодификации НАТО — CSS-18) с дальностью свыше 3 тыс. км. И если для DF-21, по оценке экспертов, у КНР 24 пусковые установки, то для этой ракеты уже 162 установки.
По подсчетам «Бюллетеня», в ядерном оснащении с боезарядом в 200-300 килотонн у Китая 54 ракеты DF-26. В категории БРСД эксперты также упоминают мобильную ракету DF-17 (в кодификации НАТО — CSS-22), которая была впервые представлена в октябре 2019 года на военном параде в честь Дня создания КНР. Эта ракета оснащена гиперзвуковым планирующим крылатым блоком и может преодолевать расстояние свыше 1,8 тыс. км. Изначально ее представили как обычную ракету, однако не исключено, что это система двойного назначения.
Морской компонент китайской ядерной триады составляют шесть ПЛАРБ (подводная лодка атомная с ракетами баллистическими) типа «094 Цзинь», которые разрабатывали с конца 1990-х годов. Они базируются на острове Хайнань на юге КНР, основная акватория их патрулирования — Южно-Китайское море. Первое такое патрулирование прошло в 2015 году. Каждая субмарина может нести до 12 баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) — с 2022 года на ПЛАРБ развернуты ракеты JL-3 (Julang-3, или «Большая волна»; в кодификации НАТО — CSS-N-20) дальностью свыше 9 тыс. км. Наряду с целями на Аляске, Гавайях, Гуаме, в России и Индии эти ракеты, пущенные из китайских вод, могут достигать северо-западной континентальной части США. Эта ракета может нести несколько боеголовок. Скорее всего, JL-3 также разместят на китайских стратегических АПЛ следующего поколения — типа 096.
По оценке экспертов, хотя подлодка 094 гораздо более высокотехнологична, чем первая китайская субмарина типа «092 Ся», она по-прежнему остается более шумной, чем американские и российские ПЛАРБ. Поэтому Пекин сконцентрируется на развитии подлодок третьего поколения (типа 096) — их создание было запланировано на начало 2020-х годов. Учитывая, что срок службы китайских ПЛАРБ составляет от 30 до 40 лет, вероятно, 094-я и 096-я субмарины будут вести патрулирование одновременно.
Воздушный компонент — самый новый в китайской ядерной триаде. Еще в 2017 году Пентагон сообщал, что Военно-воздушные силы НОАК не располагали ядерным оружием. Однако год спустя ведомство обозначило, что КНР может завершить создание ядерной триады — речь идет, в частности, об оснащении ядерным оружием стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев H-6. Они находятся на вооружении с 1960-х годов. Изначально лицензионная копия советского реактивного многоцелевого самолета Ту-16, H-6 неоднократно модернизировался.
Наиболее современные модели этого самолета — десять бомбардировщиков H-6K (в кодификации НАТО — B-6), принятые на вооружение в 2009 году и способные доставлять до десяти ядерных бомб свободного падения, и десять бомбардировщиков H-6N (в кодификации НАТО — B-6), которые могут нести баллистические ракеты воздушного базирования. Дальность их полетов без дозаправки — свыше 3,1 тыс. км. На замену H-6 КНР, по данным США, разрабатывает самолет двойного назначения H-20 с гораздо большей дальностью.
Активнее всего за развитием китайского ядерного потенциала наблюдают США. Когда в 2019-2020 годах Москва и Вашингтон вели переговоры о продлении Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) на пять лет, администрация Дональда Трампа настаивала на том, чтобы к нему подключился Пекин. Пролонгация договора после 2021 года оказалось под угрозой именно из-за китайского фактора. США призывали Россию повлиять на Китай, однако Москва от давления на Пекин воздерживалась, осторожно отмечая, что в таком случае к договору надо подключить и другие ядерные страны — Великобританию и Францию. Позиция России заключалась в том, что участие новых стран было бы возможно уже в новом договоре, который бы заменил ДСНВ в 2026 году.
Пришедшая в 2021 году администрация Джо Байдена быстро продлила ДСНВ без предварительных условий, но к подключению Китая к системе контроля над вооружениями призывать не перестала. В частности, в американской Стратегии национальной обороны 2022 года говорится: «КНР, как ядерная страна, подписавшая ДНЯО (Договор о нераспространении ядерного оружия), и как член ядерной пятерки, также несет ответственность за подключение к переговорам, которые позволят снизить риски просчетов и справиться с нестабильностью в военной сфере».
Ситуация изменилась с началом полномасштабных боевых действий на Украине, когда США приостановили консультации с Россией по стратегической стабильности, которые были призваны разработать новый документ (или пакет документов), которые бы заменили ДСНВ. В 2023 году Москва приостановила свое участие в ДСНВ, обусловив возвращение в него двумя моментами: Вашингтон должен отказаться от курса на несение России стратегического поражения, к процессу должны подключиться Лондон и Париж.
У Великобритании, Китая и Франции на этот счет следующий контраргумент: их арсеналы гораздо ниже, чем американские и российские (в сумме на троих — порядка 880 боеголовок), поэтому, чтобы сократить свои ядерные вооружения, их сначала надо нарастить до уровня Вашингтона и Москвы.
«Учитывая огромную разницу между китайским ядерным арсеналом и ядерным арсеналом США и Российской Федерации, мы просто не считаем, что существует какая-либо справедливая и равноправная основа для присоединения Китая к США и России в их переговорах по контролю над ядерными вооружениями, — говорил в интервью «Коммерсанту» Фу Цун. — Но в то же время мы продолжаем говорить, что, конечно, если США возьмут на себя обязательство сократить свой ядерный арсенал до уровня, сопоставимого с китайским ядерным арсеналом, мы будем рады присоединиться [к переговорам]».
На фоне замороженных контактов с Россией США начали общаться по теме разоружения с Китаем напрямую. 6 ноября 2023 года в Вашингтоне встретились помощник госсекретаря США по контролю над вооружениями Мэллори Стюарт и глава департамента по контролю над вооружениями МИД Китая Сунь Сяобо. В Госдепартаменте эти консультации назвали откровенными и конструктивными.