Эксперты отмечают, что 14-й пакет санкций Евросоюза против России содержит несколько новшеств, которые, в частности, развивают экстерриториальную сферу их действия. Пакет включает новое определение «обхода» (circumvention) санкций и новаторские обязательства для компаний в области санкционного комплаенса, отмечает бельгийская юрфирма YS Advisors в обзоре для клиентов (есть у РБК). «ЕС теперь обязывает компании Евросоюза приложить все возможные усилия [undertake their best efforts], чтобы любое неевропейское юрлицо, которое им принадлежит или подконтрольно, не участвовало в деятельности, подрывающей ограничительные меры в рамках санкционного режима ЕС в отношении России. Это существенный сдвиг в том, как ЕС обычно оперирует понятием «юрисдикция», — добавляет в обзоре международная юрфирма Crowell & Moring.
Ключевая составляющая нового санкционного пакета — фокус на мерах по недопущению обхода ограничений и приведению действующих санкций в исполнение, пишет британская транснациональная юрфирма Ashurst. При этом 30 июня Евросоюз также принял новые санкции против Белоруссии, во многом повторяющие существующие меры в отношении России: например, обязал европейские компании включать в контракты условие, запрещающее реэкспорт в Белоруссию чувствительных технологий, оружия и боеприпасов. Европейские чиновники говорили, что этот пакет закрывает «самую большую лазейку», предоставлявшую возможности для обхода антироссийских санкций.
Хотя ЕС не стал вводить прямую юридическую ответственность для компаний союза за действия дочерних организаций в других странах, новый стандарт комплаенса все равно представляет собой «существенное расширение юрисдикции ЕС в контексте России», считают юристы Crowell & Moring.
В Ashurst обращают внимание на то, что «все возможные усилия», которые должны прилагать компании, чтобы не допустить обхода санкций, распространяются на организации, которыми они «владеют» либо которые «контролируют». При этом, как следует из преамбулы к санкционному регламенту, владение подразумевает 50% или более имущественных прав (ровно такой критерий применяет и санкционное управление США), тогда как обычно ограничительные меры ЕС в виде заморозки активов распространяются на компании, в которых подсанкционный субъект владеет более чем 50%. В свою очередь, «контроль» может включать право назначать или снимать большинство членов правления, право использовать все или часть активов юрлица, право оказывать «преобладающее влияние» на организацию, следует из преамбулы.
Регламент ЕС не дает определения «всех возможных усилий» (best efforts). Лишь указано, что это должны быть «все действия, подходящие и необходимые, чтобы достичь результата, а именно предотвращения» подрыва санкционных мер. Такие действия могут быть детализированы в рамках последующих разъяснений Еврокомиссии, ожидают в Crowell.
Ashurst отмечает, что новые меры создают риск наступления правовой ответственности для базирующихся в ЕС компаний, банков и инвесторов, у которых есть (прямые или непрямые) дочерние организации, совместные предприятия (в том числе на паритетных началах) или портфельные компании в третьих странах, продолжающие взаимодействовать с Россией.
Кроме того, ЕС ввел новое положение, обязывающее европейские компании, которые продают в третьи страны товары из перечня «высокоприоритетных» (Common High Priority; ряд товаров двойного назначения и продвинутых технологий), принять к 26 декабря 2024 года ряд проактивных мер по устранению рисков того, что такие товары окажутся в России. Эти компании должны будут ввести соответствующие «политики, процедуры и контроль», а также обеспечить их соблюдение любыми своими неевропейскими структурами.
Также ЕС расширил введенное ранее условие No Russia, предполагающее, что контракты экспортеров ЕС с контрагентами в третьих странах должны содержать оговорку, запрещающую реэкспорт определенных чувствительных товаров в Россию. С 26 декабря договоры европейских компаний, подразумевающие продажу, лицензирование или передачу интеллектуальных прав (коммерческих тайн), связанных со списком товаров Common High Priority (определенные машины, устройства вычислительных машин, подшипники, цифровые камеры, диоды, транзисторы, электронные схемы и т.д.), должны включать запрет на передачу таких прав в Россию. Получатели таких прав в третьих странах также должны проследить, чтобы аналогичную оговорку применяли их сублицензиаты.
В соответствии с судебной практикой ЕС Совет Евросоюза уточнил понятие «обхода» ограничительных мер. Чтобы действие могло быть признано «обходом», оно по-прежнему должно быть «сознательным» и «намеренным», но теперь такой обход может быть установлен, когда лицо участвует в такой деятельности, не пытаясь намеренно обойти санкции, но осознавая, что участие может иметь такую цель или эффект, и допуская такую возможность.
«Расширенное определение «обхода» санкций требует более низкого порога доказывания и меньшей степени вины рассматриваемого лица. Несмотря на то что лицо должно намеренно принимать участие в соответствующих действиях и делать это сознательно, его/ее небрежность в отношении последствий таких действий (и не обязательно намерение их достичь) будет достаточным условием для установления факта обхода», — объясняет основатель YS Advisors Юрий Шумилов.
Ключевая составляющая нового санкционного пакета — фокус на мерах по недопущению обхода ограничений и приведению действующих санкций в исполнение, пишет британская транснациональная юрфирма Ashurst. При этом 30 июня Евросоюз также принял новые санкции против Белоруссии, во многом повторяющие существующие меры в отношении России: например, обязал европейские компании включать в контракты условие, запрещающее реэкспорт в Белоруссию чувствительных технологий, оружия и боеприпасов. Европейские чиновники говорили, что этот пакет закрывает «самую большую лазейку», предоставлявшую возможности для обхода антироссийских санкций.
Хотя ЕС не стал вводить прямую юридическую ответственность для компаний союза за действия дочерних организаций в других странах, новый стандарт комплаенса все равно представляет собой «существенное расширение юрисдикции ЕС в контексте России», считают юристы Crowell & Moring.
В Ashurst обращают внимание на то, что «все возможные усилия», которые должны прилагать компании, чтобы не допустить обхода санкций, распространяются на организации, которыми они «владеют» либо которые «контролируют». При этом, как следует из преамбулы к санкционному регламенту, владение подразумевает 50% или более имущественных прав (ровно такой критерий применяет и санкционное управление США), тогда как обычно ограничительные меры ЕС в виде заморозки активов распространяются на компании, в которых подсанкционный субъект владеет более чем 50%. В свою очередь, «контроль» может включать право назначать или снимать большинство членов правления, право использовать все или часть активов юрлица, право оказывать «преобладающее влияние» на организацию, следует из преамбулы.
Регламент ЕС не дает определения «всех возможных усилий» (best efforts). Лишь указано, что это должны быть «все действия, подходящие и необходимые, чтобы достичь результата, а именно предотвращения» подрыва санкционных мер. Такие действия могут быть детализированы в рамках последующих разъяснений Еврокомиссии, ожидают в Crowell.
Ashurst отмечает, что новые меры создают риск наступления правовой ответственности для базирующихся в ЕС компаний, банков и инвесторов, у которых есть (прямые или непрямые) дочерние организации, совместные предприятия (в том числе на паритетных началах) или портфельные компании в третьих странах, продолжающие взаимодействовать с Россией.
Кроме того, ЕС ввел новое положение, обязывающее европейские компании, которые продают в третьи страны товары из перечня «высокоприоритетных» (Common High Priority; ряд товаров двойного назначения и продвинутых технологий), принять к 26 декабря 2024 года ряд проактивных мер по устранению рисков того, что такие товары окажутся в России. Эти компании должны будут ввести соответствующие «политики, процедуры и контроль», а также обеспечить их соблюдение любыми своими неевропейскими структурами.
Также ЕС расширил введенное ранее условие No Russia, предполагающее, что контракты экспортеров ЕС с контрагентами в третьих странах должны содержать оговорку, запрещающую реэкспорт определенных чувствительных товаров в Россию. С 26 декабря договоры европейских компаний, подразумевающие продажу, лицензирование или передачу интеллектуальных прав (коммерческих тайн), связанных со списком товаров Common High Priority (определенные машины, устройства вычислительных машин, подшипники, цифровые камеры, диоды, транзисторы, электронные схемы и т.д.), должны включать запрет на передачу таких прав в Россию. Получатели таких прав в третьих странах также должны проследить, чтобы аналогичную оговорку применяли их сублицензиаты.
В соответствии с судебной практикой ЕС Совет Евросоюза уточнил понятие «обхода» ограничительных мер. Чтобы действие могло быть признано «обходом», оно по-прежнему должно быть «сознательным» и «намеренным», но теперь такой обход может быть установлен, когда лицо участвует в такой деятельности, не пытаясь намеренно обойти санкции, но осознавая, что участие может иметь такую цель или эффект, и допуская такую возможность.
«Расширенное определение «обхода» санкций требует более низкого порога доказывания и меньшей степени вины рассматриваемого лица. Несмотря на то что лицо должно намеренно принимать участие в соответствующих действиях и делать это сознательно, его/ее небрежность в отношении последствий таких действий (и не обязательно намерение их достичь) будет достаточным условием для установления факта обхода», — объясняет основатель YS Advisors Юрий Шумилов.